Анна Иванова: Женским кругом хихикали над каким-то очередным "коучем" — вот если нужно было бы проиллюстрировать отличие традиционного патриархата от современного (кириархата, "власти сыновей"), он был бы отличным примером такого сферического сыночка в вакууме.
Там было всё — и "я отказываюсь от ответственности и следующим за ней чувства вины, это все навязанное, наносное, я свободен и сам себе хозяин", и "отпусти его, женщина, избавь его от детей, подгузников, уборки, походов в Ашан, пусть он станет собой — мужчиной, пусть он ошалеет от свободы и новых женщин, вспомнит, что он воин и соблазнитель, и потом он вернется к тебе, к той самой, мудрой, понимающей и тыды", и всё вот такое прочее, о чем мужчины любят порассуждать, особенно, переодевшись в теплые чистые трусишки, постиранные женой, и наевшись маминых пирожков.
Если почитать все эти пафосные речи внимательно, то мы увидим типичный бунт подростка против матери, требующей, чтобы он перестал тупить в интернетике и сходил мусор вынес и за хлебом заодно. Ну ты чё, мать, какой мусор, когда тут в жизни смысл надо найти?
И это всё можно понять, да, в наше спокойное время у женщин еще осталось некое подобие инициации — женщина становится окончательно и бесповоротно взрослой после родов, а вот у мужчин с этим большие проблемы: армия и зона, мужские "школы жизни", НЕ готовят на самом деле мужчин к взрослости и самостоятельности, они лишь учат выживать в условиях жесткой иерархии и придерживаться неких "корпоративных понятий". По сути — те же подростковые игры. И вот, в результате это такой средний максимум взрослости, который мы можем ожидать от мужчины — мужчина-подросток. Да, в каком-то плане, пожалуй, это лучше, чем мужчина-шестилетка ("мама, я хорошо покушал, я молодец, люби меня"), но ненамного.
Мужчина-подросток уже не цепляется за мамину юбку и не требует, чтобы его развлекали и за него всё решали — он жаждет свободы и жаждет всё решать сам. У него огромное желание всё попробовать и реализоваться — и это может казаться очень привлекательным, пока не увидишь вторую сторону: мужчина-подросток не готов к тому, что у каждого решения есть последствия, и таки да, за каждое решение придется нести ответственность. И не все решения можно откатить назад. И жена — не мама, и она может не открыть дверь больше, после того, как "отпустит тебя на подвиг".
Настоящая инициация, настоящая трансформация мальчика в мужчину происходит именно в этот момент — когда мальчик понимает, что его никто больше не страхует, он за всё в ответе сам, и более того, его никто больше не обязан страховать, теперь он — страхующий. А вот периодические побеги из дома на приключения с возвратами покушать и сменить штанишки — это напротив, застревание в подростковом возрасте.
Екатерина Кондрашова: Я вот вообще не против, хочешь жить в стиле "в поле ветер, в жопе дым, буду вечно молодым" — да на здоровье! Только не лезь к женщинам, в брак, в отношеньки, детей не заводи, а лучше вообще трахайся с мальчиками или с правой и левой руками, а то же глупые подростки с контрацепцией тоже не очень дружат. Ну, и паспорт тогда маме отдай, или кто там тебе суп варит и трусы стирает. И ничем распоряжаться ты не можешь. А то, ишь, обязанностей он не хочет! Ну и ок, нет ножек — нет мультиков, не хочешь обязанностей, прав тоже не будет.
Анна Иванова: Да, именно так, к сожалению — это вот то, чем мужчины пытаются тыкать женщинам, "есть права — будут и обязанности, а нет обязанностей — нет и прав". К ним это можно приложить в гораздо большей мере.